Скифы, кочевые ираноязычные племена, населявшие в раннем жел. веке (8 в. до н. э.— 4 в. н. э.) степи Сев. Причерноморья и принявшие участие в формировании культуры ранних кочевников Южного Урала. Традиционно считалось, что в 7—5 вв. до н. э. в южноурал. степях обитало родств. С. объединение савроматов, из к-рого к 4 в. до н. э. выделился мощный союз сарматских племен (см. Сарматы). Однако эти предположения не соответствуют полностью данным археол. источников. В памятниках ранних кочевников Южного Урала 6—5 вв. до н. э. наблюдается проявление не менее 2 погребальных традиций: прослеживается различие т. н. бедных и богатых захоронений. Погребальные комплексы, оставл. рядовыми скотоводами, отличаются простотой конструкции земляных насыпей, незначит. размерами могил, ориентировкой умерших головой на З. и т. д. Для кочевой элиты были характерны мощные надмогильные дерев. сооружения, сопровождающие человеч. погребения, захоронения лошадей в насыпях, погребения на уровне древнего горизонта, коллективные захоронения с ориентировкой умерших на Ю. Для курганов знати также характерно размещение в могилах большого кол-ва погребального инвентаря, в т. ч. социально значимых предметов. Такие черты культуры кочевой элиты, как юж. ориентировка, камерные могилы (катакомбы, подбои и др.), с 4 в. до н. э. характерны и для значит. части рядового населения — носителей традиций раннесарматской (прохоровской) культуры (см. Прохоровский этап). Анализ предметов вооружения из рассматриваемых комплексов позволил сделать вывод о том, что наконечники стрел, а также акинаки (короткие мечи) и конская узда находились на вооружении скифских кочевников лесостепной зоны Украины и Сев. Кавказа в 7 — 1-й пол. 6 вв. до н. э. Не исключены скифские корни генезиса и др. категорий предметов материальной культуры. Погребальный ритуал также подтверждает скифское происхождение прохоровской культуры. В ряде курганных некрополей Южного Зауралья обнаружена серия кам. антропоморфных изваяний (свидетельствующих об этнич. миграциях), имеющих прямые морфологич. и иконографич. параллели с кам. антропоморфами Сев. Причерноморья и Сев. Кавказа. Можно говорить об участии С. в формировании культуры ранних кочевников Южного Урала. В гораздо меньшей степ. проявляются связи южноурал. населения кон. 6 — 5 вв. до н. э. со скотоводч. населением Алтая, Юж. Сибири, Средней Азии и Казахстана. Наиб. отчетливо они заметны в курганах, содержащих жреч. и воинский инвентарь. Вероятно, их появление здесь связано с сильным воен. давлением ахеменидского Ирана на массагетов и последующим переселением последних в южноурал. степи. Предположительно в кон. 6 в. до н. э. произошло совмещение не менее 2 потоков мигрантов с группой аборигенного населения. Отголоском этих событий, возможно, являются сообщения Геродота о возвращении С. из походов в Переднюю Азию и повторном освоении ими степей Вост. Европы (а м. б., и Средней Азии и Казахстана). Воен. угроза со стороны державы Ахеменидов стимулировала полит. объединение этнически близких плем. группировок, способствовала активизации процессов стратификации об-ва. При совершении погребальных ритуалов воинскожреч. сословие подчеркивало свою социальную значимость по отношению к зависимым кочевникам. На данном этапе рождения новой культуры С. были элитой кочевого об-ва. В кон. 5 — 4 вв. до н. э. контакты кочевников Юж. Приуралья со Скифией продолжались. В 1-ю очередь это проявилось в характере взаимодействия скифской и южноурал. воен. знати. Так, на вооружение южноурал. дружин поступали мечи и кинжалы сев.-причерноморского или сев.-кавк. пр-ва либо изготовл. по скифским образцам. Это наблюдение относится и к распространению у сарматов копий т. н. штурмового и кавк. типов, защитных панцирей, широко распростран. в то время у С. У южноурал. номадов получили распространение скифские воинские ритуалы (напр., обычай забивания копий в могилу умершего воина). В большей мере данный вывод касается факта широкого распространения в степях Южного Урала и Зап. Казахстана кам. антропоморфных изваяний, самые близкие аналоги к-рым известны среди скифских памятников Ниж. Поднепровья. В кон. 5 — 4 вв. до н. э. было возможным обратное влияние прохоровского населения на культ. облик Скифии. Так, в лесостепной зоне Поднепровья исслед. фиксируют элементы погребального обряда и категории инвентаря, получившие изначальное распространение в курганах Южного Зауралья. К ним относятся отд. типы подкурганных дерев. конструкций, катакомб и связ. с ними ориентировка погребенных головой на Ю., а также наличие бронз. наконечников стрел, украшений (серьги, перстни), заурал. круглодонной тальковой посуды и т. д. Можно предположить миграцию в это время в Скифию группы кочевого населения Южного Урала. (См. Кочевничество.) Итогом прогрессирующей засухи стало обезлюдение степных пространств Южного Урала в 3 в. до н. э., произошло постепенное вырождение прохоровской культуры. Во время позднепрохоровского этапа (3—1 вв. до н. э.) происходило дальнейшее упрощение погребальной обрядности, что, возможно, связано с нивелировкой социальной структуры сарматского обва. Сарматские погребения этого времени встречаются редко, в своеобразных степных оазисах — у лесистых участков поймы Урала и его притоков. Большая часть курганов обнаружена в лесостепной зоне Предуралья, терр. контакта кочевников с финно-угорским лесным миром. Возврат кочевников в южноурал. степи начался, вероятно, не ранее сер. 2 в. до н. э.; это были носители культ. традиций, имевших сильное южносиб., шире центр.-азиат. (в геогр. смысле этого слова), влияние. К Скифии центр.-азиат. кочевники имели опосред. отношение. Среди инвентаря, обнаруж. в погребениях С., наиб. интересны предметы, выполн. в зверином стиле (см. Скифо-сибирский звериный стиль).
