Русская православная церковь, религ. организация приверженцев православия, одна из 15 автокефальных (самостоят.) церквей. Появление на Южном Урале первых ростков христианства, одной из ветвей к-рого является православие, ученые относят к 16—17 вв.— началу колонизации Южного Урала. В 17 в. заурал. терр., засел. русскими правосл. вероисповедания, входили в сферу управления Казанской и Тобольской епархий. Епархиальные центры на первых порах имели миним. влияние на Южном Урале; гораздо более важную роль в христианизации края на рубеже 17—18 вв. играл Долматовский Успенский монастырь, осн. в 1644. Именно его архимандритам тобольскими архиереями было поручено надзирать за религ. обстановкой в юж. районах, моральным обликом православного духовенства, стр-вом храмов. Временем коренных изменений в социально-полит. и церк.-религ. сферах для региона, как и для всей страны, стал 18 в. На смену патриаршей форме управления РПЦ пришла синодальная; действие Духовного регламента распространилось на всю терр. страны; налаживался механизм взаимодействия гос-ва и РПЦ, создавалась адм. вертикаль: Святейший Синод — епархиальная консистория — духовное правление. Деят-сть Оренбургской экспедиции способствовала не только интенсивной колонизации края, появлению новых населенных пунктов, но и стр-ву храмов. Для упрощения процедуры управления приходами были образованы спец. округа — «заказы». При них действовали духовные правления во главе с протопопами-заказчиками (в границах Оренб. края — духовные правления в Далматовском монастыре, в Чел., Троицке и сл. Воскресенской). Как отмечал историк Н. М. Чернявский, протопоп «был могучим владыкой в своем округе» и для наведения порядка вплоть до 1773 мог применять к лицам духовного сословия даже телесные наказания — битье батогами, сажание на цепь и т. п. Известным самодуром был глава Чел. духовного правления П. А. Топорков, жестоко расправлявшийся не только с представителями духовенства, но и с мирянами. Во 2-й пол. 18 в. для обеспечения лучшего управления был учрежден новый ин-т церк. деятелей — десятоначальников. В указе Тобольской духовной консистории (16 дек. 1783) предписывалось «учредить в заказах десятоначальников таких, кои бы были трезвого жития и к производству дел духовных и других общественных могли быть исправными». Круг их обязанностей определяла спец. инструкция, в соответствии с к-рой полагалось не реже 1 раза в полгода письменно сообщать в духовное правление о состоянии дел в подведомств. приходах, убранстве и чистоте храмов, «наличии на прилегающих территориях ложных чудес», «волочащихся монахах и монахинях», неосвидетельств. трупах и т. п. При этом предписывалось «никому напрасных никаких налогов, и обид, и взятков не чинить». Кол-во учреждаемых десятоначальств определялось числ. храмов, подведомств. духовному правлению. Так, в Чел. духовном правлении (существовало в 1750—1861) указом от 14 мая 1784 на 35 храмов были назначены 3 десятоначальника (с. Воскресенское, сл. Куртамышская и Верхнеувельская). Указом от 16 июня 1788 десятоначальство было учреждено также в Троицке; в его состав наряду с 7 др. приходами был включен и ранее самостоят. Верхиеурал. Духовный регламент предписывал «при церквах иметь грамотных священников», однако приходское духовенство было, как отмечал церк. историк И. А. Сперанский, «в самом вышнем невежестве и грубиянстве: священники отправляли церковное служение наизусть, а дьячки пели понаслышке. При подписке присяжных листов почти половина священников оказались не умеющими писать». Духовным правлениям и десятоначальникам вменялись в обязанность слежение за нравственностью духовенства, храмовое стр-во и миссионерская деят-сть, особенно на территории, где преобладали старообрядцы (см. Старообрядчество). К 1782 Воскресенское и Троицкое правления упразднены, подведомств. им регионы подчинены Чел., к-рое просуществовало до 1861. Значит. событием в истории православия на Южном Урале стало образование в 1799 Оренбургской епархии. В нее вошла большая часть терр. совр. Челябинской епархии; к созданной в том же году Пермской епархии были отнесены только северные районы нынешней Челябинской области — сс. Багаряк, Богословское (Тюбук), Булзи, Воздвиженка, Огневское, заводы Кыштымского и Уфалейского горных округов. В начале своего существования Оренб. епархия (с епископской кафедрой в Уфе — столице Оренбургской губернии с 1802) занимала последнее, 20-е, место среди епархий 3-го класса. В 1817 в ее состав была включена область Урал. каз. войска. В 1857 снова встал вопрос о церк.-адм. устройстве края. После ходатайств еп. Оренб. и Уфим. Антония (Шокотова) и ген.-губ. А. А. Катенина 21 марта 1859 был высочайше утвержден доклад Святейшего Синода, согласно к-рому на Южном Урале создавались 2 самостоят. епархии — Оренб. и Уфимская епархия. К первой отошли Оренб. уезд с 81 церковью, 10 приходов Чел. уезда, 10 — Троицкого, 17 — Верхнеурал., 20 — Урал. обл., 2 — Тургайской, Сыр-Дарьинская линия укреплений с 2 церквами; ей же поручались «миссионерские действия между инородцами в составе башкирского войска». Однако подобное деление оказалось неудобным, т. к. значит. число казаков Оренбургского казачьего войска и башкир проживало в тех частях Верхнеурал., Троицкого и Чел. уездов, к-рые были отнесены к Уфим. епархии. Это обстоятельство затрудняло управление епархиями, порождало трения между архиереями. Чл. Святейшего Синода для погашения тлеющего конфликта склонялись к решению о превращении Оренб. кафедры в викариатство, т. е. о новом слиянии 2 епархий. Решающим оказалось мнение митр. Моск. Филарета (Дроздова), к-рый высказался след. образом: «Созданное вчера ныне разрушать небезвредно и более или менее стыдно... Не надобно ломать кафедры потому, что сидящие на них не хотят преломить своей воли добрым рассуждением». По высочайше утвержд. 14 мая 1861 указу Святейшего Синода в Оренб. епархию были включены терр. 3 спорных уездов в полн. составе. Однако наиб. густозасел. и освоенные правосл. поселенцами районы оказались в Уфим. епархии. К ней же отошли заводы Златоуст., Юрюзанского, Катавского и Симского горных округов. С созданием в 1885 Екатеринб. епархии в ее состав были включены северные районы совр. Чел. обл. Т. о., в 19 — нач. 20 вв. терр. совр. Чел. обл. находилась в составе Екатеринбургской епархии, Пермской, Уфим., и большая ее часть — Оренб. епархии. К тому же, по данным переписи населения 1897, более 1/5 населения Оренбургской губернии (22,8%) исповедовало ислам; в Уральской области старообрядцы составляли 39% населения, единоверцы — 33,3, мусульмане — 10%. Такая религ. ситуация придавала особую актуальность миссионерской деятельности РПЦ, затрудняла развитие ее церк. структур и укоренение на местной почве (см.: Духовное образование православное; Православные приходы). В 19 — нач. 20 вв. продолжалось интенсивное заселение Южного Урала, особенно его вост. части; подавляющее большинство переселенцев было правосл. Налаживание их религ. жизни во мн. зависело от епархиального управления во главе с епархиальным архиереем, к-рый отвечал за общее состояние дел в епархии, представляя в органах гос. власти и губернии интересы церкви. В обязанности правящего архиерея входили: контроль за состоянием религ. нравственности паствы, богослужебной, проповеднич., миссионерской, преподават. деят-стью духовенства, рук-во различными церк.-адм. учреждениями, духовно-уч. заведениями и духовным судом, составление ежегодных отчетов о состоянии епархии в вышестоящий орган, осуществление ознакомит. поездок по терр. В помощь архиерею в епархиях с большим числом правосл. населения или огромной терр. были созданы викариатства и назначены викарные архиереи. В Оренб. епархии было открыто 2 викариатства: в 1908 — Чел., в 1914 — Кустанайское. В Уфим. епархии в 1917 — Златоустовское. Первонач. резиденцией епископа Чел. стал Успенский Макарьевский (Оренбург) общежительный монастырь 2-го класса, настоятелем к-рого был определен епископ. Такая концентрация епархиальной власти в одном кафедр. и губерн. городе была неоправданна и вызывала возражения со стороны духовенства. Святейший Синод в февр. 1912 возбудил вопрос о переводе викарной кафедры в Чел. Органом суда и управления при епархиальном архиерее являлась духовная консистория (см. Оренбургская духовная консистория). Возглавлял ее секр., к-рый назначался Синодом и подчинялся обер-прокурору. Консистория состояла из канцелярии и присутствия, чл. к-рого (из числа белого и монашествующего духовенства) утверждал епископ. Столоначальники, ведавшие определ. крутом дел («столами»), являлись светскими служащими. Решения принимались на совместных заседаниях и поступали на утверждение епархиальному архиерею. Через консисторию проходили документы о назначениях на церк. должности, пострижении в монахи, о бракоразводных делах; этот орган осуществлял контроль за ведением церк. делопроизводства, управлением храмами, монастырями и архиерейским домом. Суду консистории подлежали «проступки духовенства по службе» и «мирян против благонравия», дела, связ. с вопросами брака. Только обер-прокурор через секр. имел возможность воздействовать на работу консистории; на местах помощь ей оказывали духовные правления. Местом постоянного пребывания архиерея и его окружения был архиерейский дом. Штатные оклады, установл. в соответствии с классом епархии, были отменены в 1867 (ликвидировано и деление епархий на 3 группы). Позже расходы на содержание архиерейского дома устанавливались с учетом местных особенностей. В Оренб. епархии на эти цели полагалось в год 9150 руб. серебром, в т. ч.: жалованье архиерею — 2750 руб.; содержание свиты, певчих и обслуживающего персонала — 3100, причта кафедр. собора и церк. прислуги — 2850; ремонт архиерейского дома — 100, церк. собора — 350 руб. Епархии РПЦ делились на благочиннические округа по 10—30 приходов в каждом. Контролировал жизнь приходских общин благочинный — наиб. опытный и уважаемый священник, к-рого назначал епархиальный архиерей. В 1860—70-е гг. благочинного избирало местное духовенство, с 1881 вернулись к прежней практике. Благочинные были обязаны лично осматривать церкви своего округа, следить за организацией службы и поведением духовенства, заполнением церк. книг. Продолжавшиеся активные миграционные процессы на Южном Урале приводили к увеличению правосл. паствы, кол-ва церквей. С 1863 по 1915 числ. православных в Оренб. епархии выросла с 582825 до 1680209 (на 288%), а церквей — с 271 до 916 (на 338%). С 1885 по 1915 кол-во приходов увеличилось с 308 до 798 (на 259%). На территории Оренб. каз. войска в том же 1915 было 276 церквей и 175 часовен; к 1 молитв. зданию, по подсчетам И. Ф. Галигузова, было приписано в ср. 1235 прихожан. Обеспеченность церквами оренб. казаков была лучше, чем в целом по епархии. Регулярно посещающие храм прихожане через молитву и таинства приобщались к церк. жизни, усваивали последовательность суточного, недельного, год. кругов богослужения, имели возможность познакомиться с Евангелием, житиями святых, услышать проповедь, особенно важно это было для неграмотных. Храм становился местом духовного образования.
РПЦ в советское время. В окт. 1917 начался новый период в истории РПЦ. Офиц. правовым актом, декларирующим религ. политику новой власти, стал декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (23 янв. 1918). Со стороны церк. рук-ва, к-рое с момента прихода к власти большевиков критиковало буквально все их меропр. в религ. сфере, последовала резко негативная реакция. Конфликт между церк. и светской властью осенью 1918 перешел из сферы преим. юрид. в полит. и вылился в открытый террор большевист. гос-ва по отношению к духовенству, верующим, церкви. На Южном Урале сложилась ситуация, неск. отличная от общерос. Значительная часть духовенства Челябинской епархии не приняла новую «безбожную» власть, однако открыто антисов. позицию осмелились выразить немногие. Пассивность объяснялась прежде всего неопределенностью ситуации: духовенству и верующим Челябинской епархии не были известны принципы религ. политики новой губерн. власти. В свою очередь, представители последней не были знакомы ни с осн. законодат. положениями Сов. гос-ва в религ. сфере, ни с принятым порядком проведения их в жизнь, поскольку эти вопросы в первые месяцы после окончания Гражданской войны на Южном Урале не являлись для них первоочередными. Инициативу проявил епархиальный совет и управляющий епархией еп. Дионисий (Д. Д. Прозоровский), к-рый в февр. 1920 обратился в Чел. губревком с просьбой разъяснить отношение Советской власти к представителям РПЦ. Губревком поручил всем станичным и волостным исполкомам, парт. орг-циям «дать разъяснение характера Декрета об отделении церкви от государства». Президиум губкома РКП(б) 5 июня 1920 по просьбе епархиального совета принял решение послать своего представителя на готовящийся епархиальный съезд духовенства и мирян — для «осведомления делегатов съезда с декретами Советской власти и разъяснения взаимоотношений между церковью и государством». Собр. духовенства и мирян Чел. губ. (конец мая — начало июня 1920) приняло решение прекратить деят-сть всех религ. об-в на территории губернии, а также ведение дел о расторжении браков «как принадлежащих теперь к компетенции государственной власти». Однако прошло почти 2 года, прежде чем губерн. власти, в первую очередь созданная в марте 1921 комиссия по проведению в жизнь Декрета об отделении церкви от гос-ва при отделе юстиции губисполкома, предприняли конкретные шаги, направл. на установление гос.-церк. отношений в губернии. В янв. 1922 на места были разосланы инструкции, объясняющие порядок регистрации религ. об-в, осн. принципы подписания договоров на передачу религ. об-вам в пользование церк. имущества. Однако процесс оформления новых юрид. отношений между РПЦ и властью проходил в тяжелое для губернии время — мн. районы с лета 1921 были охвачены голодом; весной 1922 положение во мн. уездах было катастрофич.; получили распространение случаи трупоедства и людоедства. Эти факты были использованы органами власти для развертывания кампании по изъятию церк. ценностей. Она была призвана не только нанести очередной удар по материальной базе РПЦ, но и дискредитировать ее рук-во, расколоть правосл. духовенство, превратив РПЦ в конгломерат самоуправляющихся общин. Однако, несмотря на жесткие инструкции центра, Чел. губерн. к-т РКП(б) в своем пост. «Об организации изъятия церковных ценностей» призвал «поставить дело так, чтобы не было абсолютно никаких столкновений ни с верующими, ни с духовенством». Управляющий Чел. епархией еп. Дионисий (Прозоровский) занял в этом вопросе осторожную позицию, ссылаясь на то, что «ценности эти принадлежат исключительно верующим и епископ не имеет никакого права распоряжаться ими». Однако часть священнослужителей — прот. Пётр (П. Г. Холмогорцев) и К. Прокопьев, священник Ф. Вдовин и др.— поддержала действия светских властей. Они выступили с инициативой организовать сдачу ценностей через приходские советы, но занимались этим спец. комиссии, созданные при уездных исполнит. к-тах. Духовенство, за исключением нек-рых священников, никакого участия в изъятии не принимало, но и не препятствовало действиям властей. Губерн. отдел ГПУ зафиксировал единичные случаи сопротивления священников, к-рые, согласно сводкам, были арестованы. Еп. Дионисия суд на основании сфальсифицир. фактов приговорил весной 1923 к расстрелу, позже заменив его заключением со строгой изоляцией на срок 7 лет 2 мес 14 дней. Согласно отчету Чел. губерн. комиссии помощи голодающим (губпомгола) только серебра (в изделиях) было собрано и отослано в Москву и Екатеринбург 2 т, дорогих, в осн. серебряных, окладов Евангелий — 240 кг, драгоценных и полудрагоценных камней — 182 шт. Изъятие церк. ценностей нанесло тяжелый удар по и без того небогатым по своему убранству храмам Южного Урала. Но более всего пострадала организационная структура РПЦ на территории Чел. губ., усугубился раскол среди духовенства, наметившийся еще в марте — апр. 1922. В июне группа священнослужителей Чел. во главе с прот. Прокопьевым опубликовала в «Советской правде» открытое письмо «К духовенству и мирянам Челябинской губернии», в к-ром осуждалась позиция «реакционной партии патриарха Тихона» по отношению к Советской власти и Декрету об изъятии церк. ценностей. Духовенство, занявшее обновленч. позиции (см. Обновленческий раскол), призывало верующих поддержать созыв Поместного собора и установить «нормальные взаимоотношения» между церковью и гос-вом, однако это предложение не нашло широкой поддержки в губер- нии. Обсуждение вопроса о каноничности Всерос. церк. управления (ВЦУ) продолжалось в приходах епархии практически весь август. Духовенство и население Чел. и округи стремилось разобраться в сложившейся ситуации, но в целом заняло негативно-выжидат. позицию по отношению к обновленч. ВЦУ. На собр. чел. духовенства 24 авг. 1922 состоялась дискуссия с чл. группы «Живая церковь» (сторонники обновленчества); наибольшую активность проявил делегат Всерос. съезда белого духовенства от Чел. губ. прот. Вдовин. Обновленцы использовали неосведомленность участников собр. о том, что происходит в центре, демагогично толковали документы и, наконец, прибегали к откровенному обману. Т. о. они добились признания ВЦУ чел. духовенством и подписания ими устава «Живой церкви». В сентябре 1922 по всей Чел. губ. «Живой церковью» были образованы к-ты благочинных округов. В окт. 1922 ВЦУ приняло пост. об образовании на Южном Урале новой, Курганской, епархии, к-рая наряду с Чел. и Златоуст. епархиями оказалась на территории Чел. губ. (ранее Курганский уезд входил в Тобольскую епархию). Главой Курганской епархии был назначен возвед. в епископский сан прот. Прокопьев. Златоуст. епархию возглавил еп. Николай (Н. А. Ипатов), под давлением властей также признавший обновленч. ВЦУ. К нояб. 1922 почти все духовенство губернии формально примкнуло к «Живой церкви». На Чел. епархию 16 февр. 1923 был назначен обновленец Г. Шрамков; в июне 1923 его сменил Гавриил (Ландышев). Кафедр. храмом обновленцев Челябинской епархии стал собор в честь Рождества Христова. Среди верующих, по сообщениям Уралбюро ЦК РКП(б), «за период января — июня 1923 года... повсюду наблюдается, особенно в деревне, недоверчивое и даже открыто враждебное отношение к духовенству из “Живой церкви”. Их рассматривают как коммунистических ставленников, присланных для того, чтобы опоганить истинную веру». Положение обновленцев осложнило покаянное заявление патриарха Тихона, направл. в Верх. суд РСФСР (16 июня 1923), и последовавшее за этим его освобождение из-под стражи. Нек-рые священнослужители-обновленцы Челябинской епархии стали переходить на сторону патриарха, в храмах усилилась борьба тихоновцев против обновленцев, причем, по свидетельству губерн. отдела ГПУ, первые одерживали верх. Так и не состоявшееся согласие патриарха «принять в общение» прот. В. Д. Красницкого было расценено чел. «староцерковниками» как измена правосл. вере и породило новый раскол. Настоятель церкви во имл Св. Благоверного кн. Александра Невского прот. Петр (Холмогорцев) принял решение об образовании автокефальной чел. церкви. Приходский совет общины поддержал своего пастыря и в мае 1926 на своем собр. решил присоединиться к Врем. высшему церк. совету (ВВЦС) архиеп. Свердловского и Ирбитского Григория (Г. И. Яцковского), признав его «вполне каноническим». В июне 1926 под началом ВВЦС объединились 12 общин Челябинской епархии, образовав т. н. григорианский раскол. Во главе объединения встал Петр (Холмогорцев), в 1927 хиротонис. в епископа. После смерти Яцковского в 1932 Петр уже в сане архиепископа возглавил приходы Чел. и Свердловской епархий. Общины ортодокс. направления Челябинской епархии своего главу — еп. Чел. и Миасского Сергия (Н. Н. Василькова) приняли только в мае 1926. В 1927—28 епархию возглавлял еп. Назарий (Блинов), в 1928—29 — еп. Симеон (С. М. Михайлов), в 1929—31 — еп. Павел (П. А. Павловский), в 1933 — еп. Фостирий (Максимовский); неск. месяцев 1934 кафедру возглавлял еп. Серафим (А. А. Протопопов); с февр. по июль 1935 епархию вновь окормлял еп. Симеон (Михайлов). В июле 1935 Чел. епархия была упразднена; оставшиеся приходы формально вошли в состав Омской епархии. Епископская кафедра обновленч. сохранялась до окт. 1937. С авг. 1924 на кафедре сменилось 9 архиереев. Политика Сов. гос-ва, направл. на ликвидацию церкви, физ. расправу над духовенством (большинство священнослужителей Челябинской епархии — староцерковники, обновленцы, григорьевцы — были либо расстреляны, либо осуждены и погибли в сталинских тюрьмах и лагерях), логично завершилась закрытием правосл. монастырей, храмов и молитв. домов. (См. Репрессии.) На Южном Урале этот процесс начался еще в годы Гражданской войны. К 1919 были закрыты все домовые церкви, прекратили свою деят-сть 7 монастырей. Попытка монахинь Одигитриевского женского монастыря в Чел. сохранить обитель, организовав «Трудовую демократическую артель», была расценена властями как уловка и ни к чему не привела. Числ. правосл. церквей и духовенства летом 1920, по данным епархиального совета, резко снизилась: действующих храмов (включая церкви монастырские и при духовном епархиальном уч-ще) было 332, священников — 461, диаконов — 24. По данным адм. отдела Чел., к кон. 1929 в Челябинском округе значились как действующие «101 православная церковь староцерковников-тихоновцев» и «45 храмов обновленческой ориентации». С мая по авг. 1934 было закрыто еще 35 храмов. Как правило, местные власти, вынося решения о закрытии, опирались на пост. собр. граждан (в осн. комсомольцев, коммунистов, активистов колх. и антирелиг. движений и пр.), в к-рых говорилось о нехватке помещений для школ, музеев, общежитий, хоз. нужд и т. д. Не дожидаясь утверждения этих решений в вышестоящих органах, местные борцы с «церковным мракобесием» тут же приступали к «ликвидации церкви». К кон. 1930-х гг. на территории Челябинской обл. остался действующим лишь 1 правослославный храм — собор во имя Св. праведного Симеона Верхотурского Чудотворца в Чел. РПЦ фактически прекратила свою деят-сть на Южном Урале и возобновила ее только с началом Великой Отечественной войны, когда глава РПЦ, патриарший местоблюститель митр. Сергий (Страгородский), заявил от имени всех правосл. верующих о патриотич. позиции церкви в борьбе против фашизма. Во вновь открытых храмах читались патриотич. проповеди, церковь оказывала весьма ощутимую материальную помощь фронту. Приход Свято-Симеоновского храма к окт. 1944 сдал в Фонд обороны 80 тыс. руб.; община приобрела облигации ден.-вещевой лотереи на 100 тыс. руб. Настоятель храма прот. С. А. Ашихмин за свою проповеднич. и организаторскую работу получил 2 благодарности от И. В. Сталина и был представлен к мед. «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Всего же во время войны правосл. церкви области собрали и передали в Фонд обороны 696 тыс. руб., приобрели облигаций различных займов более чем на 100 тыс. руб., сдали 6,5 кг серебра и 269 г золота в изделиях. Предпринятые Сов. прав-вом с началом войны меры к нормализации отношений с церковью приобрели офиц. характер лишь после встречи Сталина (4 сент. 1943) с высшими иерархами РПЦ в Кремле. В 1943—47 вышел ряд законодат. актов и распоряжений прав-ва, к-рые значит. изменили положение РПЦ. Была воссоздана традиционная структура церкви, образованы новые епархии, открывались храмы и молитв. дома, духовные учебные заведения, началась издат. деят-сть Моск. патриархии; был образован Совет по делам РПЦ при СНК СССР с аппаратом его уполномоченных на местах. К осени 1943 активизировалась религ. жизнь на Южном Урале. Приходы Чел. обл. пост. Свящ. Синода переданы под окормление главе Свердловской епархии архиеп. Варлааму. Как свидетельствовал уполномоченный Совета по делам РПЦ по Челябинской обл., «не было района в области, откуда не поступало бы заявлений с ходатайством верующих об открытии церкви». 12 мая 1947 особым пост. Синода приходы Чел. обл. были выделены в отд. епархию. Ее управляющим с титулом епископа Чел. и Златоуст. был назначен Ювеналий (И. К. Килин). При нем церк. жизнь в епархии заметно оживилась. На 1 апр. 1948 функционировало 30 церквей и 8 молитв. домов; здесь вели службу 50 священников и 14 диаконов. Спец. указом владыки храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы (Челябинск) стал кафедр. собором. Епископ добился также разрешения на выпуск ежемесячного бюллетеня «Епархиальные вести». Росла посещаемость храмов верующими, число крещений (20 тыс.) и венчаний (1 тыс.) в 1947 было рекордным; доходы чел. церквей выросли, несмотря на ден. реформу кон. 1947. В сентябре 1948 еп. Ювеналия, перевед. в июне на Иркутскую кафедру, сменил архиеп. Алексий (В. М. Сергеев). В кон. 1940-х гг. опять началось ужесточение полит. режима в стране, к-рое не могло не отразиться на гос.-церк. отношениях. Их постулат. развитие остановилось. В Челябинской епархии в 1949 было закрыто 3, в 1950 — 5 сел. церквей. В марте 1950 Синод постановил: «Управление Челябинской епархией, до назначения епископа, временно поручить епископу Свердловскому Товии». По признанию еп. Товии, к нач. 1950-х гг. «сельские приходы дошли до ручки» и были не в состоянии обеспечить хотя бы миним. прожиточный уровень священника. Изучив финанс. отчеты неск. сел. церквей области, еп. Товия решил закрыть их, хотя просьбы верующих прислать священника продолжали поступать. И все же церк.-религ. жизнь области 1-й пол. 1950-х гг. можно назвать стабильной, несмотря на широко развернутую антирелиг. пропаганду, последовавшую за Пост. ЦК КПСС от 7 июля 1954. Скорее, она привела к обратному результату: резко увеличилось число крещений, венчаний, возрос спрос на нательные крестики. Вторая пол. 1950-х гг. явилась еще одним периодом активной жизни Челябинской епархии РПЦ, к-рый связан с управлением епархией архиеп. Иоанна (В. Ф. Лавриненко; авг. 1956 — февр. 1959). Он предпринял энергичные шаги по упрочению материальной базы епархии, укреплению дисциплины духовенства, привлечению священников из др. регионов и подготовке молодых кадров. Были увеличены причты церквей, строились или покупались дома для священнослужителей, ремонтировались храмы. Большое внимание архиепископ уделял организации церк. хоров; в кафедр. соборе по его приглашению работал регент из Латвии. В 1957—58 ежегодный доход епархии составлял более 8,5 млн руб. (в 1956 — 6 млн). Однако к кон. 1950-х гг. церк. политика Сов. гос-ва вновь претерпела значит. изменения. Уполномоченный Совета по делам РПЦ по Челябинской обл. писал в Москву осенью 1958: «...у нас не совсем удачный имеется архиерей...». Вышли законодат. акты, направл. на подрыв материальной базы РПЦ; новая полит. война с религией и церковью по формам и методам откровенно напоминала «безбожную политику» 1930-х гг. В 1961 была закрыта церковь во имя Свт. Николая Чудотворца в Магнитогорске, в 1960 — молитв. дома в Златоусте и Сатке, началась кампания по закрытию и сносу кафедр. собора. К 1 янв. 1963 в области действовало 17 церквей и молитв. домов, к 1 янв. 1966 — 13. За проведением гос. структурами учета собственности религ. орг-ций (с установлением законности приобретения) последовали изъятие и передача в фонд гос-ва 12 жилых домов для причта, 2 лошадей, 6 автомобилей. Борьба за строгое соблюдение законодательства о культах обернулась арестами духовенства по обвинению в даче взяток. Эта политика, а также перевод священников на оклад в конечном итоге привели к резкому сокращению числ. священноцерковнослужителей. Ситуацию кон. 1950-х — нач. 1960-х гг. в Челябинской епархии усугубил кризис в управлении. В нач. 1959 архиеп. Иоанн отошел от дел, написав письмо патриарху Алексию с просьбой уволить его на покой. Ожидалось, что по традиции управление епархией перейдет к свердловскому архиерею, однако пост. Синода весной 1959 приходы Челябинской епархии были переданы в ведение управляющего Оренб. епархией еп. Михаила. Конфликты последнего с чел. духовенством, жалобы верующих, недовольство уполномоченного способствовали тому, что уже весной 1960 Чел. епархия была вновь присоединена к Свердловской. Волюнтаристское наступление на РПЦ закончилось вместе с отставкой Н. С. Хрущева в окт. 1964. Однако полн. восстановления прежних позиций церкви и характера отношений церкви и гос-ва не последовало. Верующим Чел. обл. вернули только 2 храма. До сер. 1980-х гг. в Челябинской обл. действовало всего 15 правосл. общин, несмотря на постоянные ходатайства верующих из различных районов и городов области об открытии церквей. Период 1970—80-х гг. определяется как «застойный» в гос. политике по отношению к церкви. Сложившееся статускво устраивало рук-во РПЦ. Церковь стала деятельно участвовать в борьбе за мир, собирала и перечисляла значит. ден. средства в Фонд мира. Однако в условиях духовного вакуума религиозность сов. граждан росла. Увеличилось кол-во верующих и совершаемых в храмах Чел. обл. обрядов. К 1987 (по сравнению с 1980) крещений проходило больше на 27%, венчаний — на 0,2, отпеваний заочных — на 19, очных — на 64,2%.
РПЦ в постсоветский период. Перестройка 2-й пол. 1980-х гг. качественно изменила отношение населения к РПЦ, власти — к религ. вопросу и, наконец, положение самой РПЦ. В нач. 1990-х гг. процесс нормализации гос.-церк. отношений сменился тесным полит. союзом рук-ва гос-ва и духовных лидеров РПЦ, к-рая оказалась в благоприятных экон. и идеологич. условиях. С 1980 по 2001 кол-во правосл. религ. орг-ций на Южном Урале возросло в 8—9 раз, что выше среднерос. уровня. На 1 апр. 2005 в Челябинской обл. их было зарегистрировано 162. Началось стр-во новых храмов [в 2003—05 возведена также новая резиденция митр. Иова (Д. Я. Тывонюка)], реставрация культовых зданий. Открываются молельные комнаты в исправит.-труд. учреждениях, часовни в нек-рых вузах (Зфоицкий филиал ЧелГУ, ЮУрГУ, Чел. ин-т дополнительного образования). Произошли заметные качеств. изменения в сфере религ. образования. В 1989 (год образования Челябинской епархии) на Южном Урале не было ни одной духовной школы, т. к. сов. законодательство о религ. культах жестко регламентировало процесс религ. обучения. В нач. 21 в. в Челябинской епархии действовало уже ок. 60 воскресных школ, в 1996 открыто духовное уч-ще (Челябинск). Рук-во школами (формы обучения детей и взрослых различны) осуществляет катехизаторский отдел епархиального управления. Направленность обучения в школах традиционна: объяснение основ правосл. вероучения; знакомство с Библией, правосл. праздниками, житиями святых. 3 окт. 2002 состоялось открытие первых 3 классов Чел. правосл. гимназии. Этот образоват. проект реализован на основе договора о сотрудничестве (1997) между ЧелГУ и Чел. епархией. В марте 1997 подписано Соглашение о сотрудничестве между администрацией Чел. обл. и РПЦ в культ.-образоват. и социально-экон. сферах. Дополнит. социокульт. стимулом к реализации соглашения явились принятые в авг. 2000 на Архиерейском соборе РПЦ «Основы социальной концепции Русской православной церкви». Мощным духовным стимулом для развития Челябинской епархии стал 4-дневный визит в Челябинской обл. Патриарха Моск. и всея Руси Алексия II (26—29 сент. 2000). Религ. деят-сть правосл. общин осн. на выполнении требований федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». 17 мая 2007 (в день Вознесения Господня) патриархом Моск. и всея Руси Алексием II и митр. Лавром (В. М. Шкурла; 1.01.1928-16.03.2008) был подписан акт о канонич. общении РПЦ с Русской православной церковью за границей и Русской истинно православной церковью. Состоялось воссоединение церквей.
