Тюркские языки, группа близкородств. яз., к-рая по распространенности и числ. носителей (12 168 тыс. чел., по данным 2002) занимает в РФ 2-е место после слав. В РФ представлено 40 Т. я. На территории быв. СССР неск. ареалов расселения носителей Т. я. В зап. районах Белоруссии, Литвы, Украины, на Ю. Молдовы живут гагаузы, крымские татары, литовские (белорус.) татары, караимы, крымчаки, урумы; на Кавказе — азербайджанцы, астраханские татары, балкары, карачаевцы, кумыки, ногайцы, ставропольские туркмены (трухмены); в Поволжье и на Урале — башкиры, татары, нагайбаки, тептяри, чуваши; в Средней Азии и Казахстане — казахи, каракалпаки, киргизы, турки-месхетинцы, туркмены, узбеки, уйгуры; в Сибири — алтайцы, долганы, кумандинцы, сиб. татары, тофалары, тувинцы, хакасы, чулымцы, шорцы, якуты. За пределами быв. СССР из тюркоязычных народов больше всего турок — 40 620 тыс. чел.— в Азии и 2300 тыс. в Европе (1985). В России турок 92,5 тыс. (2002). Уйгуры — осн. население автономного Уйгурского кантона КНР — составляют 6120 тыс. чел. В Иране проживают азербайджанцы (св. 7 млн), туркмены, кашкайцы, афшары и др. Кроме того, тюрк. народы компактно проживают в Афганистане, Болгарии, Германии, Ираке, Иране, Китае, Монголии, Польше, Румынии и Финляндии. Ряд ученых (Н. А. Баскаков, Б. Я. Владимирцов, Б. Коллиндер, В. Котвич, Л. Лигети, Д. Немет, Н. Поппе, М. Рясянен, С. А. Старостин, Ф. Страленберг, О. П. Суник) относит Т. я. к гипотетич. алтайской макросемье, включающей также тунгусо-маньчжурские и монг. яз. (по мнению Е. Д. Поливанова и Г. Рамстедта — и корейский, япон. яз.). О. Бетлинк, Г. Винклер, З. Гомбоц, О. Доннер, М. А. Кастрен, Д. Г. Киекбаев и др. говорят об урало-алтайской семье, усматривая родство алтайских, самодийских и финно-угорских языков. Хронологич. диапазон распада алтайского праязыка, обознач. в разных исслед., очень широк — от 10 тыс. до н. э. (Суник) до нач. 2 в. до н. э. (Рамстедт). Дискуссионными остаются вопросы выделения хуннской эпохи (до 5 в. н. э.), характера яз. народов Вост. Азии в 1—4 вв. н. э. Памятники древнетюрк. письменности (см. Письменность тюркских народов) помогают восстановить историю тюрк. народов с 5 в., когда из Азии в Поволжье двинулись протобулгары в союзе с хазарами и сабирами, предками чувашей. В 5—7 вв. на территории Средней Азии и Казахстана появились огузские племена. К 10—11 вв. из Центр. Азии перешли в Ср. Азию древнеуйгурские племена: карлуки, чигили, ягма. На прародине тюрков происходила консолидация предков алтайцев, тувинцев, хакасов. В нач. 2 тыс. н. э. енисейские киргизы переселились на территории совр. Киргизии. Совр. языковые общности начали складываться в 13 в. в связи с монг. завоеваниями. В 14 в. на территории Ногайской Орды формировались каракалпакский, ногайский и казахский яз. В 10—15 вв. происходило деление тюрк. народов на более мелкие плем. объединения. На З. появились кыпчаки (кыпчако-булгарские, кыпчако-половецкие племена, кыпчако-ногайский союз), огузы (огузо-булгары, огузо-туркмены, огузо-сельджуки), карлуки (карлуко-хорезмийцы и карлуко-уйгуры); на В.— киргизо-кыпчакские, хакасские, якутские, тувинско-карагасские и алтайские племена. В 15 в. выделились казахские племена. В 16 в. в среднеазиат. оазисах карлуко-чагатайские племена контактировали с кыпчакско-узбекскими. В 15—20 вв. происходила консолидация тюрк. народов и яз. Обширные ареалы их расселения сохраняют следы многослойных миграционных процессов, примером чему служит история заселения Южного Урала башкирами. Как свидетельствуют памятники древнетюрк. письменности (5—8 вв. н. э.), Т. я. в теч. мн. веков сохраняли общие черты, характеризующие их как яз. агглютинативного строя. Архитектоника тюрк. слова отличается 1-сложностью и 3-звучием корневой морфемы («согласный + гласный + согласный»); все 1- и 2-звучные корни исторически восходят к 3-звучным. Фонологич. структура тюрк. слова характеризуется палатальным сингармонизмом (наличие в одном слове гласных и согласных только заднего или только переднего ряда), к-рый служит одним из средств консолидации фонем в слове и средством членения речевого потока. Палатальная гармония нередко усиливается лабиальной (губной) гармонией, т. е. прогрессивной ассимиляцией по огубленности или неогубленности корневого гласного. Отсутствие в начале слова сонорных (л, м, н, р), отсутствие геминат (двойных согласных) и стечения 2 согласных в 1 слоге в начале и конце слова лежат в основе относит. простоты дистрибутивных отношений фонем в Т. я. по сравнению с индоевропейскими языками. Агглютинативность морфологич. строя Т. я. заключается в способах формо- и словообразования — посредством аффиксации, присоединением к фонологически неизменной корневой морфеме также фонологически неизменяемых аффиксов (с закрепл. лексико-грамматич. значениями). Для такого строя характерна стандартность парадигм склонения и спряжения. К грамматич. категориям относятся категории числа, принадлежности, падежа и лица. В структуре слова наиб. абстрактные грамматич. категории выражены в аффиксах, наиб. отдал. от корня. Близкие к корню аффиксы имеют более предметное значение. Т. я. существенно отличаются от др. яз. спецификой частей речи и грамматич. связей в словосочетании и предложении. В именных частях речи вместо отсутствующего согласования в роде происходит согласование определяющего и определяемого слов в категории принадлежности; все без исключения существительные имеют единств. и множеств. число, при этом множеств. число имеет собират. характер (обозначает совокупность, а не дискретное множество). В Т. я. нет категории относит. прилагательных. Прилагательные, числительные и местоимения в качестве определения не согласуются с существительным. Тюрк. глаголы характеризуются развитой системой категорий (залог, вид, время и наклонение), их связи и взаимопроникновения резко отличают Т. я. от индоевроп. Служебные части речи функционируют в постпозиции (как послелоги, а не предлоги). Характерной синтаксич. особенностью Т. я., связ. с агглютинативным строем, является своеобразный порядок слов в сочетании «определение — определяемое», наз. в тюркологии изафетом (известно 3 типа изафета). Почти полн. отсутствие союзов компенсируется развитыми причастными и деепричастными конструкциями и отглагольными (масдарными) формами. При малочисленности модальных слов соответствующие значения выражаются спец. глагольными формами. Осн. лексика (словарное ядро) является общей для Т. я. Большинство имен, обозначающих явления природы, геогр. объекты, растения, ж-ных, птиц, насекомых, части тела, цветовые оттенки, а также большинство местоимений, числительных и глаголов в Т. я. имеют одни и те же корневые морфемы (с нек-рыми фонетич. вариациями). Наиб. древний слой лексики является общим для всех алтайских языков: тюркских, маньчжурских, монг.; напр.: тюрк., монг. воi («быть, сделаться, свариться»), маньчжурское воiа («жарить»); тюрк. вuга, монг. вuha («бык»), маньчжурское вuha («зверь»),
В ходе интеграции и консолидации племен исторически сложились след. лексич. пласты: а) пласт хунно-булгарских яз. 4—14 вв. н. э. (представлен совр. чувашским яз.); б) уйгуро-тукюйской группы 6—12 вв. н. э. (представлен яз. древнетюрк. памятников и яз. ряда сиб. этносов); в) огузских яз. 10—15 вв. (совр. турецкий, туркменский, азербайджанский и др. яз.); г) кыпчакской группы 9—12 вв. (ныне пласт многочисл. яз.); д) карлукской группы (представлен новоуйгурским и узбекским яз.). К древнейшим лексич. заимствованиям в Т. я. относятся санскритские, древнеиранские, кит. Арабская и персидская лексика проникала в Т. я. в 11—15 вв. вместе с исламом и относится к религ., науч., общест.-полит. терминологии. Многочисленны финно-угорские заимствования; регионально представлены греч., нововенгерские и кавк. С 17—18 вв. в Т. я. проникала, гл. обр. через разговорную речь, рус. лексика. Старые рус. заимствования сложно выделить в лексике Т. я.; напр., в башкирском языке: печь — мейес, похмелье — бахмур, рожь — арыш, бревно — бүрәнә. На Южном Урале тюрк. речь звучала с 4 в. н. э., когда передвижением гуннов на З. началось Великое переселение народов; Юж. Урал входил в состав Тюркского каганата. Гунны включали в свой состав множество этносов и народов, в т. ч. тюрк. компонент. Несмотря на отсутствие связных гуннских текстов, установлено, что в яз. гуннов действовала гармония гласных по ряду и лабиализации, морфологич. связи слов носили агглютинативный характер; обнаруживается тюрк. лексика (ch’enqli — тюрк. tri — «небо», qaγan — «верховный правитель» — tqin / tiqin — «принц» и др.).
Ныне в Челябинской обл. проживают представители 26 тюрк. наций и народностей общей числ. 438 468 чел. (12,2% всего населения, по данным 2002). Наиб. многочисленны татары (205 087), башкиры (166 372), казахи (36 219), чуваши (9483), нагайбаки (9087), азербайджанцы (7379), узбеки (3057). В 2004 родной башк. яз. изучали как школьный предмет, факультативно и в кружках 7105 чел. (учащиеся 85 школ и воспитанники 19 детских садов), тат.— 1093 чел. (9 школ и 8 детских садов). Подготовку преподавателей башк. яз. и лит-ры с 1990 осуществляют чел. пед. колледж № 1, его Аргаяшский филиал (с 1999) и отделение вост. филологии ЧелГУ (с 1992). (См. также: Вещание на национальных языках; Издания на национальных языках.)
