Южный Урал в 1917—1918: положение между Февральской (1917) революцией и началом Гражданской войны в регионе. К нач, 1917 экон. положение Южного Урала — одного из осн. центров оборонной пром-сти страны — было сложным (см.: Военная экономика; Первая мировая война). К нач. 1917 ряд предпр. увеличил объемы пр-ва: завод «Столль В. Г. и К°» — в 2,5 раза (за счет воен. заказов), Челябкопи — с 132 тыс. до 500 тыс. т угля; на др. резко снизились производительность труда и объемы пр-ва (Кыштымский завод сократил выпуск металла на 33%, Симский — на 37%). За годы войны ухудшилось техн. состояние заводов. Согласно справке управления торговли и пром-сти Временного областного правительства Урала (авг. 1918), на рудниках Соймоновской долины (Амер., Ивановский, Карпинский, Кыштымский, Смирновский) выработка руды 1 рабочим за смену составляла: в 1-й пол. 1916 — 45,86 пуд, во 2- й пол. 1916 — 41,46, в 1-й пол. 1917 — 40,76, во 2-й пол. 1917 — 23,74, в 1-й пол. 1918 — 24,74 пуд. В воен. условиях ухудшилось трансп., топливное, сырьевое и прод. обеспечение края. Потребность предпр. в древесном и кам. угле удовлетворялась не более чем на 50—60%. Жел. дорога выделяла заводам только 1/3 необходимого кол-ва вагонов; на Самаро-Златоустовской и Пермской железных дорогах вышла из строя почти 1/3 паровозов. Из-за несвоеврем. подвоза топлива и сырья неделями не работали отд. цехи, на ряде заводов администрация распускала рабочих на неопредел. время; готовая продукция залеживалась на заводских складах. Числ. рабочих урал. пром-сти к 1917 увеличилась по сравнению с 1913 на 165%; при этом их состав обновился более чем на 60% (гл. обр. в связи с мобилизацией в действующую армию); снизилась доля кадровых и квалифицир. рабочих (на металлург. 3- дах края до 48% рабочих не имели квалификации); значит. процент составили военнопленные и иностр. рабочие, на пр-ве широко применялся труд женщин и подростков. Прибытие большого кол-ва беженцев и эвакуированных вызвало острый жил. кризис. При росте номин. зарплаты на урал. заводах в годы войны в 1,5—2 раза реальная зарплата значит. сократилась (по нек-рым оценкам, инфляция снизила покупат. способность рубля до 6—7 довоен. копеек). В структуре бюджета рабочей семьи до половины дохода обеспечивало подсобное х-во. В Оренбургской губернии цены на чай и сахар по сравнению с 1913 поднялись на 50%, на ржаную муку — на 70, на зерно, мясо, рыбу, яйцо — на 100, на овощи — на 200, на спички и мыло — на 300, на пром. товары — на 200—300%; было введено снабжение нормированное. В 1915 — нач. 1917 на почве прод. и экон. трудностей произошли стихийные стачки рабочих Аша-Балашевского, Белоредкого, Верхнеуфалейского, Златоуст., Каслинского, Кыштымского, Миньярского, Симского заводов. На нек-рых заводах Южного Урала, где был накоплен опыт забастовочного движения, за год неоднократно вспыхивали забастовки продолжительностью от 1 до 3 сут (в 1916 на Миньярском заводе — 10 раз, на Усть-Катавском — 4). Забастовки усугубляли экон. нестабильность в крае (так, прокатчики Миньярского завода в результате 4 забастовок недодали более 34 тыс. пуд металла).
Южный Урал в феврале — октябре 1917. После ликвидации монархии Россия на короткое время стала самым демократич. гос-вом Европы. Врем. прав-во принимало меры по стабилизации обстановки, но не смогло справиться с захлестнувшей страну анархией, ставшей, по выражению воен. министра А. И. Гучкова, методом управления и источником дальнейшего развала России. Для большинства южноуральцев известие о падении самодержавия было неожиданным, многими было встречено с открытым одобрением. В ряде случаев первые сообщения о февр. событиях в Петрограде задерживались местными властями ввиду их противоречивости. В Троицке рабочие типографии «Энергия» по своей инициативе напечатали в виде листовок и распространили по городу телеграмму и манифест об отречении Николая II от престола. С весны 1917 резко активизировалась полит. жизнь в городах и поселках Южного Урала, в частности формирование местных отделений общерос. полит. партий (см. Многопартийность). В Чел. на собр. в здании гор. думы (см. Думы городские) 3 марта 1917 был избран Комитет общественной безопасности (КОБ), гл. задачами к-рого стали поддержка нового прав-ва, защита населения от «возможных проявлений произвола с чьей бы то ни было стороны». Пост. Врем. прав-ва от 4 марта 1917 были отстранены от должностей губернаторы, генерал-губернаторы, градоначальники; их обязанности возложены на предс. уездных земских управ, получивших статус комиссаров Врем. прав-ва (см. Уездный комиссар). На Южном Урале в начале марта были освобождены от должностей вице-губернатор Оренб. губ. Л. А. Пушкин и наказной атаман Оренбургского казачьего войска М. С. Тюлин; атаманами 2-го и 3-го воен. отделов вместо полк. Ф. Е. Евдюкова и Д. Е. Серова (см. Серовы) назначены Ф. С. Луговских и В. А. Токарев. Обязанности уездных комиссаров приняли: в Верхнеуральске — Воронин, в Троицке — гор. голова Кузнецов, в Чел.— П. К. Владимирцев. Параллельно с правительств. органами на местах создавались Советы рабочих, солдатских, каз., крест. деп. (см. Советы депутатов): в марте 1917 на Южном Урале их насчитывалось более 15, в апр.— св. 30. Практически повсеместно в первых составах Советов большинство получили представители партии социалистов-революционеров и меньшевиков; большевист. по составу (см. Большевики) с момента возникновения были лишь Аша-Балашевский, Миньярский, Симский и Усть-Катавский Советы. Первыми меропр. Врем. прав-ва стало введение демократич. свобод — слова, печати, союзов, собр., стачек; отмена сословных, вероисповедных и нац. ограничений, а также смертной казни; было объявлено о предстоящем созыве Учредительного собрания. Повсеместно население выражало доверие Врем. прав-ву; новые органы власти и воинские части приносили ему торжеств. присягу. Общест. акции сопровождались молебнами и манифестациями с призывами к единению. В Чел. у здания земской управы состоялся митинг; после вынесения резолюции его участники отправились к зданию тюрьмы, где содержались 129 солдат, осужд. за нарушение воинского устава, и 14 участников ташкентского восстания; в результате переговоров с нач. тюрьмы все заключенные были освобождены и влились в ряды демонстрантов. На Урале, как и по всей стране, активно шел процесс демократизации армии; в арм. частях создавались солдатские комитеты, получавшие широкие полномочия. Для выяснения отношения личного состава Чел. гарнизона (см. Воинские гарнизоны) к февр. событиям собр. демократически настроенной общественности 2 марта 1917 направило делегатов в 109-й, 163-й полки, а также к командиру 32-й запасной пехотной бригады ген. Карееву, к-рый отказался их принять, заявив, что останется верен присяге и не позволит втягивать солдат в опасную авантюру. 6 марта собр. офицеров Чел. гарнизона, выразив поддержку Врем. прав-ву, отстранило от должности ген. Кареева (он был арестован, но освобожден 12 марта по телеграмме воен. министра); избрало нач. гарнизона полк. Н. К. Велька. Командир 109-го полка полк. Шейдеванд был арестован; командир 163-го полка полк. К. М. Иолшин, признавший власть КОБа, сохранил должность (в авг. отстранен по требованию солдат). В Чел. 17— 18 марта для контроля за деят-стью нач. гарнизона была создана гарнизонная комиссия (до создания воен. секции Челябинского Совета являлась единств. структурой, представлявшей интересы военнослужащих в местных органах власти). Весной — летом 1917 углублялся кризис гос. власти. 14 марта 1917 чел. уездный комиссар Владимирцев созвал в Шумихе земское собр. (для «обсуждения вопросов местной жизни»), на к-рое были приглашены земские гласные и волостные старшины со всего Челябинского уезда. Совещание так и не удалось начать: его дата совпала с днем еженедельного базара, на к-рый съехались жит. окрестных сел; на площади села начался многолюдный митинг, участники к-рого «арестовали» Владимирцева и земского нач. Иванова (лишь ночью в сопровождении охраны они смогли вернуться в Чел.). Владимирцев телеграфировал губерн. комиссару: «Произвольное устранение власти неорганизованной толпой и легкое устранение власти вообще, как это произошло в Шумихе, грозит полнейшей дезорганизацией и нарушением спокойствия, которое сейчас нужно особенно». Массовое возвращение из ссылок и тюрем амнистир. политзаключенных и лиц, совершивших уголовные преступления при прежнем режиме, начавшееся согласно декларации Врем. прав-ва от 2 марта 1917, усугубляло беспорядки. 10 марта было объявлено о роспуске Департ. полиции, органов полит. надзора и сыска. В Чел. по требованию населения был арестован подполк. жандармерии Масалитинов; приказами министра внутр. дел Врем. прав-ва и губерн. комиссара 27 марта уволены с должностей: в Чел.— полицмейстер В. И. Загряжский и его пом. Н. Н. Деграсс-Добровольский, в Верхнеуральске — исполняющий должность пристава Черевачев и полицейский надзиратель Фальков, в Троицке — надзиратель Семенов, взят под домашний арест ротмистр Кучин. С первых дней марта 1917 в городах и заводских поселках толпа стихийно громила полицейские участки. В с. Бродокалмак на разоружение полиции собрались все жит. (урядник и 3 стражника были разоружены и заключены под стражу). На Челябкопях полиция пыталась оказать сопротивление, отстреливаясь из окон участка, но «град камней заставил прекратить стрельбу». В Симе 7 марта при разоружении полицейского участка были изъяты наличные винтовки, шашки, револьверы и патроны; полицейским было предложено в теч. суток вместе с семьями покинуть поселок. В Миньяре рабочие, разоружив полицейских, конфисковали оружие и у заводской охраны, несмотря на решит. протесты управляющего заводом инж. Харченко. Вследствие повсеместного разоружения полицейских участков, заводской охраны и лесной стражи у населения оказалось значит. кол-во огнестрельного оружия. В ходе мартовских выступлений рабочие заявили о необходимости иметь свою вооруж. силу, чтобы «обезопасить народ от нападения слуг старого строя». С весны в заводских поселках формировались отряды самообороны и боевые дружины [см.: Боевые организации народного вооружения (БОНВ); Красная гвардия]. Рабочие Златоустовского, Симского горных округов, несшие дежурство по охране общест. порядка, получали вознаграждение за счет предпр. (по ср. заработку). В мемуарах А. Ф. Керенского приведено высказывание предс. Врем. прав-ва Г. Е. Львова на 3-м заседании (4 марта 1917): «После первого известия о падении монархии местная власть, начиная с губернатора и кончая последним полицейским, разбежались, а те чиновники, которые или не захотели, или не успели убежать вовремя, арестованы всякого рода самозваными революционными властями и общественными комитетами»; по оценке Керенского, чл. прав-ва осознали, что огромные пространства страны попали в руки «абсолютно неизвестных людей». С каждым днем на местах усиливалось вмешательство со стороны новых органов власти и рабочих в дела заводоуправлений; регистрировались случаи расправ с неугодными представителями заводской администрации. Так, в Чел. в марте 1917 на общезаводском собр. рабочие отстранили от должности управляющего заводом «Столль и К°» Мермана, вынудив его уехать вместе с семьей в теч. суток. Каслинский Совет деп. сместил управителя и смотрителя завода. За апр.— июнь 1917 на предпр. акц. об-ва Белорецких з-дов, Усть-Катавском и Зигазинском заводах по требованию рабочих было смещено более 20 представителей заводской администрации. Мн. Советы устанавливали миним. размер зарплаты, требовали от управляющих согласования на прием и увольнение работников, создавали контрольные комиссии. Управляющие Златоуст. (В. А. Пшеничное), Кусинского (К. О. Москвин), Кыштымского (К. Д. Колясников), Саткинского (П. В. Гончаров) и др. заводов в сложных условиях пытались обеспечить устойчивую работу предпр. Управляющий Бакальского рудника И. А. Суворов, получив отставку, согласился по просьбе Совета остаться на руднике инженером. Под рук-вом Советов рабочие к-ты постепенно брали на себя функции рабочего контроля над производством. В апр. 1917 на собр. рабочих Миньярского завода было принято решение, «чтобы рабочие были в курсе всех дел акционерного общества Симских окружных горных заводов... знали прибыль предприятия и соответственно последней могли предъявлять экономические требования, а не руководствоваться одними лишь предположениями и гаданиями, избрать от всего округа контрольную комиссию». На большинстве урал. предпр. был введен 8-ч рабочий день, о чем Я. М. Свердлов доложил на 7-й (апр.) Всерос. конф. РСДРП(б). В то же время обострялось полит. противостояние: во 2-й пол. апр. Чел. Совет, председатель исполкома к-рого был избран большевик С. М. Цвиллинг, повел политику, оппозиционную местным органам Врем. прав-ва, и к концу апр. добился реального перевеса сил. Уездный комиссар Врем. прав-ва Владимирцев и нач. уездной милиции подпоручик В. М. Лисовский были смещены (вместо них избраны соответственно А. И. Кожеуров, врач Чумлякской больницы, и В. К. Шинкарёв). В уезд была направлена группа офицеров гарнизона для создания в волостях сел. милиции. Предс. КОБа П. А. Агапов 4 мая 1917 заявил о сложении полномочий и выступил с инициативой избрать коалиционный Комитет народной власти (ККНВ). 6 июля на собр. ККНВ было решено выделить для охраны города 750 солдат и создать заводские нар. дружины. По положению о к-те «ни одна общественная организация, кроме ККНВ, не имела права издавать обязательные постановления для населения Челябинска», но большевики не соблюдали это требование. Особенно острой была борьба за влияние на воинские части Чел. гарнизона. Население каз. терр. в первые месяцы после Февр. рев-ции оставалось политически инертным (за исключением «левой» части войсковой интеллигенции, объединявшей вокруг себя «считавших себя при прежнем режиме обиженными»). На 1-м войсковом круге (17 апр. — 2 мая 1917) оренб. казачество поддержало Врем. прав-во; окружные съезды 2-го и 3-го округов ОКВ прошли в Верхнеуральске (июнь) и Троицке (июль). С лета 1917 выходцы из станиц, проживающие в уездных городах, и казаки-фронтовики начали постепенно втягиваться в полит. борьбу, но осн. масса каз-ва оставалась инертной до осени (см. Казачество и Советская власть). Весна — осень 1917 для Южного Урала, как и для всей страны, были периодом усугубления хоз. разрухи. В донесении уполномоченного Особого совещания по обороне и гл. нач. Урал. горных заводов П. И. Егорова Особому совещанию по обороне за 16 марта 1917 сообщалось, что «Златоустовский завод на грани остановки... Симские заводы накануне остановки домен в Аша-Балашеве и проката в Миньяре. Причины — неподвоз Бакальской руды и каменного угля. Сергинско-Уфалейские заводы — сокращена выплавка чугуна. Катав-Ивановский завод остановлен... Остановлен Тирлянский завод, выполняющий военные заказы. Никольский завод братьев Злоказовых — остановлена литейная... Каслинский завод — сокращены работы. Причина — отказ от работы 300 военнопленных, требующих исключительно белый хлеб и не подчиняющихся милиции. Самаро-Златоустовская ж. д. выделяется по числу вышедших из строя паровозов». Правительств. комиссия под рук-вом эсера Вознесенского, работавшая на Урале в июне 1917, установила, что предприниматели, ссылаясь на нестабильность, избегают затрачивать здесь новые капиталы. К середине лета из-за нехватки топлива и сырья под угрозой остановки находились доменные печи в Аша-Балашевском заводе и Златоусте, листопрокатный цех Миньярского з-да; на Аша-Балашевском, Миньярском, Усть-Катавском заводах из-за трансп. проблем скопилось св. 140 тыс. пуд готовой продукции; на Тирлянском заводе работы сократились почти вдвое. На Кыштымском заводе из-за недостатка квалифицир. рабочих пр-во также значит. сократилось, работали лишь 2 доменные печи. Отмечалось, что обеспечение сырьем предпр. Кыштымского горного округа «незавидное, нет кокса, антрацита, каменный уголь реквизируется железной дорогой». Летом — осенью на мн. заводах заработная плата выдавалась с перебоями и частями, не хватало продовольствия. В конце авг. вдвое повысились цены на хлеб. К осени 1917 на Урале вышла из строя почти половина предпр., действующие заводы работали с перебоями; нарастали трудности с обеспечением сырьем, реализацией готовой продукции. Из-за распада хоз. связей участились перебои в снабжении хлебом (Аша-Балашевский, Кусинский, Саткинский, Усть-Катавский заводы). По свидетельству чл. исполкома Уфим. Совета Э. С. Кадомцева (см. Кадомцевы), посетившего в сент. 1917 Белорецкий завод, на складе ж.-д. ст. Запрудовка скопились значит. запасы готового продукта, а на заводе было вывешено объявление, что из-за отсутствия наличных денег «расчет будет производиться неполным рублем». Требования рабочих о повышении зарплаты были отвергнуты управлениями Кыштымского, Сергинско-Уфалейского, Симского горных округов. В докладной записке правления синдиката «Медь» уполномоченному по снабжению металлами П. И. Пальчинскому от 30 июня 1917 сообщалось: «Понижается общая производительность заводов. Экономические требования рабочих не только не прекращаются, но и после кратковременных соглашений поднимаются с новой силой. Так, в Кыштыме после кратковременного соглашения рабочие предъявили новые требования на 4 млн руб.». Предс. бюро совета съездов горнопромышленников В. И. Европеус доложил 17 окт., что «повсеместно выдвигаются новые требования прибавки зарплаты. На Сергинско-Уфалейских заводах отмечаются систематические придирки к заводской администрации, неисполнение ее требований, дисциплина пала, самовольно ставятся ненужные для заводов рабочие». В середине окт. были отстранены от работы представители прежней администрации на Нижнеуфалейском, Нязепетровском, Юрюзанском з-дах. По оценке П. А. Сорокина (один из лидеров партии эсеров, в 1917 секр. Керенского), «любая попытка инженеров и управляющих поддержать дисциплину на заводах, сохранить объем производства, уволить лодырей рассматривается как контрреволюция. Советы вмешиваются во все. Их действия ведут только к дезорганизации власти и высвобождению диких инстинктов у толпы». Наиболее крупное выступление рабочих произошло в связи с созывом в Москве Гос. совещания, где прозвучали призывы прекратить «расхищение государственной власти различными комитетами и Советами». 21 авг. 1917 св. 10 тыс. рабочих Симского горного округа провели 1-дневную забастовку, заявив, что готовы вновь «выступить на баррикадах». 1 сент. бастовали Карабашский, Каслинский, Кыштымский заводы, рудники Соймоновской долины, предпр. Симского и Сергинско-Уфалейского горных округов. Против забастовки высказался 27 авг. Златоуст. Совет; Чел. Совет также признал забастовку несвоеврем. в связи с походом Л. Г. Корнилова на Петроград. Следствием экон. и полит. кризиса стало резкое усугубление криминогенной обстановки. Правоохранит. органы Врем. прав-ва (см. Народная милиция), формировавшиеся на выборной основе, не везде действовали эффективно. Так, в июле 1917 нач. Троицкой милиции, уходя в отставку, заявил о невозможности дальнейшей службы из-за «усилившегося брожения на большевистской почве солдат Троицкого гарнизона и низших слоев населения, выражавшегося в частых угрозах по адресу буржуазии, пагубном влиянии Совета на городскую думу, препятствующем проявлению твердой власти для поддержания порядка». В Чел. чл. гор. управы С. Я. Елькин (см. Елькины), ознакомившись с положением дел в чел. милиции, в докладе на заседании гор. думы 12 окт. назвал его «далеко не блестящим»: «сыск поставлен отвратительно, штат недостаточен, кражи совершаются даже днем, вознаграждение служащих мизерное»; обычным явлением стали тяжкие преступления (так, только за 24,25 сент. в разных частях города было найдено 7 убитых). В с. Шумиха осенью за неск. дней были подожжены здание ж.-д. собрания, пакгауз и складир. вдоль путей запасы угля. Повсеместно распространилось мешочничество. Со ст. Аргаяш, Каясан, Чумляк, Шумиха в больших кол-вах вывозился хлеб, зачастую применялось насилие к ж.-д. служащим. На ст. Шумиха осенью, по сообщению корр. газ. «Свободная речь», «скопилось более 2 тыс. чел., прибывших с целью закупки хлеба. Станция завалена хлебом, люди помещаются под открытым небом, разводят костры, разбирают и жгут пакгаузы, ограды, производят грабежи». Чел. Совет запретил вывоз хлеба за пределы уезда, на железнодорожная станциях были выставлены заградит. отряды; красногвардейцы-железнодорожники Златоуста (под рук-вом Ф. А. Копанева-Самарина) организовали мобильные бригады (по 8—10 чел.) для борьбы с мешочничеством. Обстановка в деревне обострялась. В условиях воен. времени сократились посевы: в уездах Уфимской губернии к 1917 (по сравнению с довоен. уровнем) — на 10,5%, в Оренб. — на 11%; уменьшилось поголовье скота. Поземельная перепись 1917 показала, что в Оренб. губ. 23% крестьян не имели земли, 24% ничего не сеяли, 11,5% не имели скота; в 25% крест. х-в земля не обрабатывалась, а сдавалась в аренду. Прод. реквизиции, мобилизация населения на лесные работы, вывозку дров и сырья для заводов вызывали недовольство. 20 мая 1917 Гл. земельный комитет, орг. Врем. прав-вом, опубликовал директиву о будущей агр. реформе, в к-рой «основным принципом должна стать предстоящая передача всей обрабатываемой земли тем, кто ее обрабатывает». Законопроект предполагалось внести на рассмотрение Учредит. собр., созыв к-рого неоднократно откладывался. Крестьяне самовольно захватывали казенные и помещичьи земли. Воинские и каз. команды не справлялись с многочисл. агр. беспорядками. В с. Бродокалмакском Шадринского уезда в июне 1917 собр. солдат-отпускников постановило «землю у хуторян отобрать». В Чел. уезде крестьяне дер. Сафакулевской в мае 1917 начали самовольные порубки леса в казенной лесной даче (для пресечения чего оренб. губерн. комиссар направил из Чел. полуроту солдат); в с. Кислянском прибывшие с фронта солдаты призвали захватить землю у землевладельца Шахова; в Иванковской и Рижской вол. крестьяне самовольно запахивали казенные земли, рубили лес на частновладельч. и казенных дачах, захватывали луга. В Чел. и Златоустовском уездах крестьяне с лета 1917 захватывали земли, принадлежащие банкам. В Усть-Катаве 7 окт. 1917 окружной съезд волостных и поселковых Советов крест. деп. обратился к крестьянам с призывом «немедленно брать помещичьи земли, не считаясь с инструкциями министра земледелия Чернова». В Миньярской вол. крестьяне захватили леса заводчиков Белосельских-Белозерских; в дер. Салтыково Каслинской вол.— участки бр. Бескрестных, в с. Ахматове — помещика Шалимова (ему с семьей было предложено покинуть село). Нередко зачинщиками таких акций выступали солдаты-отпускники и дезертиры. Златоуст. Совет 4 авг. принял резолюцию, предлож. меньшевиком М. К. Середениным, о необходимости «оказывать всемерную поддержку Временному правительству, требуя самых решительных и беспощадных мер против попыток помешать ему»; в противовес большевист. фракция Совета выдвинула требование передачи власти в руки Всерос. съезда Советов. В городах и заводских поселках Южного Урала активно формировалась и вооружалась Кр. гвардия. Комментируя выезд Цвиллинга за оружием в Омск, газ. «Союзная мысль» 13 авг. отмечала: «Видимо, есть желание сражаться с теми, кто не принадлежит к партии большевиков ленинского толка. Это делается при хорошо организованной городской милиции. Городское население не имеет потребности в учреждении хулиганствующей Красной гвардии». Приказ министра внутр. дел меньшевика А. М. Никитина от 21 сент. 1917 «неустанно наблюдать за организацией Красной гвардии, выработать по соглашению с Главнокомандующим меры к обезоруживанию рабочей гвардии» не выполнялся на Южном Урале по причине деморализации милиции и личного состава местных гарнизонов. Поражения на фронте, отмечал В. И. Ленин, расшатали старый правительств. механизм и весь старый порядок, озлобили против него все классы населения, ожесточили армию. Армия, имевшая значит. числ. перевес над вооруж. антиправительств. формированиями (отряды Красной гвардии и БОН В на Урале в окт. дни насчитывали не более 5 тыс. чел.), испытывала влияние большевист. агитации и практически не вмешивалась в происходящее; к окт.— нояб. 1917, по оценке Ленина, была «наполовину большевистской». Солдаты не только не препятствовали стихийному вооружению рабочих, но и выделяли инструкторов для воен. обучения боевиков, передавали им оружие. В Чел., Златоусте, Троицке солдаты, направл. для охраны порядка и патрулирования улиц, зачастую сами становились участниками митингов и уличных беспорядков. Летом — осенью 1917 солдаты маршевых рот и казаки уклонялись от отправки на фронт. Не исполнялся приказ команд. Казанским военным округом (июль 1917), предписывавший привлекать к ответственности выступавших против войны как нарушителей присяги и воинского долга солдат. Массовым явлением стало дезертирство (по нек-рым оценкам, рос. армию в 1917 самовольно покинули до 2 млн чел.; на Урале на 15 окт. из 156068 чел. состава запасных воинских частей налицо было 83711). Власти на местах были не в состоянии контролировать ситуацию. 17 окт. губерн. комиссары получили циркуляр министра внутр. дел И. Г. Церетели с призывом «приложить усилия для того, чтобы сплотить здоровые элементы населения в целях борьбы с развивающейся анархией, которая неудержимо влечет страну к гибели». Уфим. губерн. комиссар Врем. прав-ва В. Ф. Герасимов 22 окт. 1917 в обращении к команд. Казанским воен. округом запрашивал для борьбы с анархией «не менее четырех надежных эскадронов нормального военного состава». Летом — осенью обострилась межпарт. борьба. В Чел. 11 июня меньшевики заявили о невозможности находиться в одной организации с большевиками («Под общим флагом социал-демократической партии действовала группа социал-демократов большевистского толка, которая хотя и имела в своей среде меньшевиков, но подавляла их до очевидности небытия»). Размежевание с.-д. произошло и в др. городах: в Златоусте — в июле, в Троицке — в сент. Несмотря на то что к осени Врем. прав-во почти полностью состояло из эсеров и меньшевиков, умеренные социалист. партии на местах переживали кризис, их числ. сокращалась (напр., если весной в Златоусте эсеров насчитывалось до 3000 чел., то в сент.— 1200; осенью на общие собр. партии приходило 200—300 чел.). Их призывы ожидать от Учредит. собр. разрешения назревших вопросов не находили массовой поддержки. По оценкам современников, рабочие, усвоив ясные позиции большевиков, «никак не могли привить себе предлагаемые эсерами неопределенные и туманные формулы». В сентябре заявили о самороспуске эсеры Ниж. Уфалея; в В. Уфалее 12 сент. 49 рабочих перешли из партии эсеров в ряды большевиков. В окт. 1917 в партии эсеров произошел раскол. Полит. активность местных орг-ций РСДРП(б) на время снизилась в связи с попытками квалифицировать действия большевиков во время июльских событий в Петрограде как гос. измену. В Златоусте настроенные против большевиков обыватели угрожали чл. РСДРП(б) «избиениями и арестами». В Белорецке Совет запретил большевикам вести к.-л. работу на заводе. В Троицке большевист. орг-ция была вынуждена уйти в подполье; солдаты попытались арестовать предс. Совета Н. Васильева, но его отстояли рабочие. В 1917 числ. большевист. орг-ций стремительно росла: в нач. марта на Южном Урале в объедин. орг-циях РСДРП насчитывалось 400 чл., в апр.— 2410; в Аше: в марте — 16, в апр.— 156, в сент.— 400 чл.; в Катав-Ивановске соответственно — 6, 30, 35; в Миньяре — 70, 510, 600;. в Нязепетровске — 20, 80, 80; в Симе — 30, 150, 500; в Усть-Катаве — 20, 500, 500; в Чел.— 120, 240, 655. К окт. в Чел.— до 1,5 тыс. чл., в Троицке — 300, в Златоусте — 800, в Усть-Катаве — 740. К осени большевист. партия представляла собой серьезную полит. силу. С конца авг. увеличились большевист. фракции в Советах В. Уфалея, Кыштыма, Нязепетровска, Троицка; в ряде насел. пунктов рук-во Советами мирным путем (в результате перевыборов) перешло к большевикам. В газ. «Рабочий путь» от 12 сент. в корреспонденции из Златоуста отмечалось: «Прежде большевику нельзя было открыть рта, чтобы не кричали “долой” и не сгоняли с трибуны. Прежде эсеры-рабочие бойкотировали собрания и лекции большевиков, срывали наши агитки и воззвания. Теперь — не то: в массах окончательно подорвано доверие к партии эсеров».
Южный Урал в октябре 1917 — мае 1918. О победе Октябрьской революции Урал. обл. Совет известил все города и заводы Урала 26 окт. (8 нояб.) 1917, призвав Советы брать власть в свои руки. В ряде насел. пунктов Южного Урала (Верхней Уфалей, Аша-Балашев, Миньяр, Нязепетровск, Сим, Касли, Кыштым, Усть-Катав) власть была передана в руки Советов мирным путем; затем в окрестных селах — с помощью красногвард. отрядов. Большевики Миньяра и Сима в конце окт. помогли организовать перевыборы Катав-Ивановского и Юрюзанского Советов, к-рые в новом составе стали большевист. Миньярские большевики в одной из резолюций в начале нояб. резко критиковали Уфим. губерн. ВРК, к-рый вместо ликвидации прежних органов власти установил контроль над ними. Реакция на Окт. переворот со стороны большинства полит. партий и части населения Южного Урала была резко отрицат. В Златоусте местная орг-ция эсеров, первонач. восприняв произошедшее в Петрограде как повторение событий 3—5 июля, «не дала своего определенного решения»; в городе продолжал деят-сть комиссар Врем. прав-ва. На губерн. совещании представителей Советов в Уфе (начало нояб.) чл. Златоуст. Совета эсер Вельбе подчеркнул: «Когда в Златоусте была получена телеграмма, что власть перешла в руки Советов, Златоустовский Совет полагал, что это вынесено съездом Советов, и поэтому приветствовал переход власти. Но когда Совет узнал, что власть захвачена большевиками, то мы, эсеры, не одобрили отдельного выступления партии»; делегат от Саткинского Совета эсер Гулисов заявил, что «у нас, слава богу, большевиков нет». Газ. «Союзная мысль» (от 18 нояб.) писала: «Импортированный к нам из-за границы большевизм явление временное, результат затянувшейся войны, усталости нации и бессовестного обмана вожаков большевизма. При первом же свете рассудка большевизм рассыплется». В регион. печати было опубл. мнение ЦК партии эсеров: «Члены партии, прикосновенные к большевистской авантюре, принимавшие участие в осуществлении насильственного захвата власти или работающие в органах самозваной большевистской власти, исключаются из партии». Общее собр. станичных гласных Челябинской станицы 30 окт. (12 нояб.) 1917 постановило: «Оренбургское казачество признает... законной властью до Учредительного собрания коалиционное Временное правительство. Все самочинные выступления казачество считает незаконными и недопустимыми, вносящими в жизнь Родины смуты и раздоры». Резко отрицат. позицию заняли чл. войскового прав-ва ОКВ: «В силу прекращения сообщения и связи с центральной государственной властью и, принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, Войсковое правительство ради блага Родины и поддержания порядка временно, впредь до восстановления власти Правительства, с 20 часов 26 октября приняло на себя всю полноту исполнительной власти в войске». Так начался мятеж А. И. Дутова. Совет союза каз. войск 24 нояб. постановил приветствовать А. И. Дутова (с 1 окт. 1917 войсковой атаман ОКВ, предс. Союза каз. войск) «за мероприятия как по подавлению беспорядков, так и за противодействие захвату власти большевиками в крае»; призвал войсковое прав-во «продолжать принимать самые решительные меры». В Оренбурге К-т спасения Родины и рев-ции (см. Комитеты спасения революции) вынес решение об аресте большевиков — чл. Оренб. Совета, ВРК, рук. местной большевист. организации; вокруг к-та временно сплотились все противники Советской власти. Наиб. острой борьба за установление Советской власти была в Чел., а также в Верхнеуральском и Троицком уездах. Так, в Троицке гор. дума 27 окт. высказала полн. доверие Врем. прав-ву; пост. нач. местного гарнизона полк. Кузнецова были запрещены митинги, передвижение по городу после 8 ч вечера разрешалось только по спец. пропускам. Троицкие почтово-телегр. служащие в резолюции своего собр. записали: «Нам чужды стремления большевиков, и мы ни в коем случае поддерживать их не будем». Каз. патрули несли круглосуточное дежурство по городу, распространение большевист. листовок решительно пресекалось гор. милицией. На заседании Чел. гор. думы (26 нояб.) офицер Петров заявил, что Троицкий Совет «влачит жалкое существование. Проявление инициативы и сама работа парализуется введенным военным положением». Попытка казаков разогнать Совет была пресечена угрозой забастовки железнодорожниками, рабочими консервного завода и др. пром. предпр. Второй Всерос. съезд Советов [25—27 окт. (7—9 нояб.) 1917], заявив о переходе всей власти на местах к Советам деп., поручил им «обеспечить подлинный революционный порядок в стране, немедленно принять самые энергичные меры к недопущению контрреволюционных выступлений и каких бы то ни было погромов». В Чел. Совет взял власть в свои руки 27 окт.; во все учреждения были направлены комиссары. Однако уже 30—31 окт. вооруж. отряды казаков подошли к городу, заняли ж.-д. разъезд Козырево и пос. Шершни; 2 нояб. власть была возвращена гор. думе, в учреждениях восстановлен прежний порядок работы. Газ. «Свободная речь» (Троицк) от 2 нояб. писала, что «выступление большевиков близится к концу. Челябинск, переживший с переходом власти к большевикам тревожные дни, уже занят верными Родине оренбургскими казаками. В Троицке благодаря своевременно принятым мерам эти тревожные дни прошли без эксцессов». С прибытием рев. отрядов из Самары в Чел. была восстановлена Советская власть (20 нояб.); ликвидирован Комитет спасения революции и образован Военно-революционный комитет (предс. А. П. Галактионов, с начала дек.— В. К. Блюхер). ВРК, к к-рому перешла вся полнота власти, объявил решения губерн. комиссара Врем. прав-ва недействит. 20 ноября была закрыта оппозиционная газ. «Народная свобода», ее типография передана ред. «Известий Челябинского Военно-революционного комитета». 25—27 нояб. в Чел. состоялся краевой съезд Советов Южного Урала. По заявлению Галактионова, вооруж. отряды прибыли в Чел. «не для улаживания местного конфликта, а спасать положение всей революции»; на Южном Урале сосредоточены «значительные запасы хлеба, а между тем нет возможности проникнуть в население и убедить казачество сдавать хлеб, потому что в 3 верстах стоят отряды казаков». Дутов, являвшийся главноуполномоченным Врем. прав-ва по продовольствию в Оренб. губ. и Тургайской обл., задерживал с момента Окт. переворота отправку продовольствия из региона в центр. районы страны. Для ликвидации «продовольственной пробки» на линии Чел. — Троицк (по оценке Е. Л. Васенко, запасы составляли 2 млн пуд хлеба) в Чел. направлялись из центра вооруж. отряды. Северный летучий отряд под командованием мичмана С. Д. Павлова, преодолев сопротивление каз. отрядов 20—25 дек., взял Троицк, что позволило начать отгрузку продовольствия в Центр. Россию. На местах прод. заготовки обеспечивались с помощью вооруж. отрядов: в дек. чл. Челябинского Совета Шмелев и Выдрин были командированы на мельницы Краснопеева и Батова для доставки муки, «в помощь обоим была дана вооруженная сила». После Окт. 1917 на мн. заводах сохранялось напряж. положение: объемы пр-ва неуклонно снижались; в Златоусте Совет решил, что «во все цеха, работающие на оборону, прием должен проводиться осторожно, имея в виду сокращение работ» (напр., в снарядном цехе из 3 тыс. рабочих планировалось оставить 1 тыс.). Демобилиз. солдаты, прибывавшие с фронта, ультимативно требовали от местных органов власти предоставления прежней работы («Если не дадите, то расшибем все ваши комитеты»,— зафиксировано в одном из протоколов). В то же время рабочие Аша-Балашевского, Миньярского, Симского заводов активно участвовали в организации вооруж. сил для борьбы с каз. формированиями Дутова; рабочие нек-рых заводов в полн. составе вступали в Красную гвардию (предпринимателям приходилось на время останавливать предпр.). С помощью отрядов Красной гвардии и БОНВ Советская власть была установлена в Оренбурге и Миассе (янв. 1918); в Златоусте, Белорецке и Верхнеуральске (март 1918). Газ. «Голос рабочего» (орган Уфим. губерн. к-та РСДРП меньшевиков) в нач. 1918, оценивая роль боевиков в разгоне волостной земской управы в Сатке, отмечала: «Красная гвардия успешно заменила царских жандармов». 26—28 нояб. на Южном Урале прошли выборы в Учредит. собр. В первые месяцы Советской власти на Южном Урале параллельно с Советами продолжали действовать гор. думы и земства (в осн. для ведения хоз. дел). В нояб.— дек. в числе первых были упразднены волостные земства и управы в Аша-Балашевском, Верхнеуфалейском, Симском заводах. Началась реализация первых декретов Советской власти. Во исполнение Декрета СНК об организации судов на основе демократич. выборов и об учреждении ревтрибуналов [от 22 нояб. (5 дек.) 1917] на Южном Урале повсеместно создавались новые суды и революционные трибуналы. К весне 1918 в ходе реализации декретов Советской власти, национализации пром-сти (см. Национализация горных округов), изъятия продовольствия у крестьян и казаков, наступления на полит. права и свободы обстановка в крае обострилась; в городах, поселках и станицах усилились антибольшевист. настроения. С марта 1918 на Южном Урале (Златоуст., Чел. уезды) стихийно вспыхивали выступления крестьян (см. Повстанческое движение). На объедин. съезде низовых станиц ОКВ (ст-ца Линевская Оренб. уезда, май 1918) открыто прозвучал призыв к выступлению против Советской власти; в его пост. говорилось: «Большевики, идущие впереди немцев, стараются обессилить нас беспорядками и террором довести до полного изнеможения», содержалось обращение к большевикам: «Довольно насилий, уходите и оставьте нас. Вы заслужили только общее презрение за ваши дела, но бояться вас перестали... Уходите... и ни один волос с ваших преступных голов не упадет... Мы предлагаем вам возможность окончить войну, и если вы и теперь не захотите, то мирных предложений вы от нас не услышите». Выступление Чехословацкого корпуса послужило началом полномасштабной Гражданской войны в регионе.
